Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган объявил, что в ближайшие два дня назначит новое командование в жандармерию, очищенную от «неблагонадежных элементов».

Это его очередной шаг на пути к введению полного контроля над турецкой армией после попытки путча в середине июля. К началу августа действия президента начали напоминать реформы, которые десятки лет назад провели Саддам Хусейн в Ираке или Хафез Асад в Сирии, передает Газета.ру.

После попытки военного переворота 15–16 июля, в результате которого погибло 230 человек и более 2 тыс. было ранено, Эрдоган подозрительно быстро, как утверждали многие наблюдатели, подготовил списки подлежащих увольнению военнослужащих и офицеров. К сегодняшнему дню по обвинению в причастности к организации путча было задержано или потеряло свои посты около 40% генералитета Турции. Было издано два экстренных декрета, по которым было уволено более 3 тыс. офицеров. Более 10 тыс. военнослужащих было задержано.

Эрдоган 3 августа объявил очередную стадию реформы. Жандармерия, которая, как утверждает официальная Анкара, была одним из трех главных источников мятежа наряду с военно-воздушными силами и бронетанковыми подразделениями, переведена под полный контроль властей. В течение 48 часов будет назначено новое командование этого подразделения вооруженных сил, и оно вернется к выполнению изначальных задач.

Их университеты

Жандармерия — структура, сочетающая в себе функции спецназа и службы национальной безопасности Турции. Входя в состав ВС, она обеспечивает внутреннюю безопасность в тех сферах, где заканчиваются полномочия полиции.

Турецкий информированный источник, пожелавший остаться анонимным, сообщил «Газете.Ru», что изменения в жандармерии могут не ограничиться сменой офицерской верхушки. «Обсуждается идея создания специального армейского корпуса, подчиняющегося исключительно президенту. Есть даже разные варианты названия: корпус стражей президента, президентская гвардия, — рассказал источник. — Словом, копия Корпуса стражей Исламской революции в Иране».

Если Эрдоган решит преобразовать в такой корпус какое-либо из военных подразделений, жандармерия может быть подходящим вариантом.

Некоторые турецкие политики опасаются, что нынешние изменения структуры армии преследуют более масштабную цель. «Если традиции и принципы турецких вооруженных сил будут уничтожены, чтобы решить их структурные проблемы, наша армия станет похожа на ВС Саддама Хусейна или Муаммара Каддафи», — заявил Девлет Бахчели, председатель оппозиционной Партии националистического движения на одном из недавних съездов.

По его мнению, реформы ВС, которые проводит Эрдоган, идут слишком быстро, что может повредить не только обороноспособности страны, но и самой государственности республики.

«То, что делает сейчас Эрдоган с вооруженными силами, беспрецедентно для Турции, но не для стран Ближнего Востока, — считает профессор Института стран Азии и Африки МГУ Владимир Исаев. — Практически все страны региона прошли через череду военных переворотов, от Ирака до Йемена. Многим из них удавалось выйти из этого периода. Это происходило, как правило, когда из армии выходил политик (очень часто это был министр обороны страны), которому удалось поставить армию под свой контроль и превратить ее в собственный политический инструмент».

Среди последних ярких примеров, по словам Исаева, это не только режим Хусейна в Ираке или Муаммара Каддафи в Ливии, но и Сирия во главе с Хафезом Асадом, отцом нынешнего президента страны Башара.

Асад-старший, кстати пришедший к власти в результате бескровного военного переворота в 1970 году, начал укреплять личный авторитет практически сразу. Подчинить армию ему помогла война Судного дня 1973 года, в результате которой вооруженные силы понесли значительные потери (оцениваются в районе 3,5 тыс. человек). Асад провел кадровую чистку спецслужб страны под предлогом смены партийной линии, а также сплотил вокруг себя собственный клан алавитов, крайне небольшой по процентному отношению среди суннитского большинства Сирии.

Эта система в арабской республике работает и до сих пор — даже в условиях противостояния множества боевых групп так называемой вооруженной оппозиции. Сын Хафеза, Башар Асад, сохраняет поддержку солидной части армии, которая сегодня способна развивать наступление на определенных участках фронта.

Хусейн, в свою очередь, пришел к власти более плавно, начав оттеснять политических соперников с позиции главы службы безопасности правящей в Ираке партии «Баас». Он начал кадровые чистки в стране еще до того, как стал беспрекословным правителем, постепенно избавляясь от конкурентов в рамках «баасизации» Ирака.

Хусейн стал президентом страны в 1979 году. Ослабить генералитет ему помогла война с Ираном, которая длилась с 1980 по 1988 год и унесла, по разным данным, от 150 тыс. до 350 тыс. жизней иракских военнослужащих.

У Эрдогана есть один замороженный конфликт — в Курдистане, который занимает часть Турции, Ирака, Сирии и Ирана. Пока нет признаков, что Анкара будет использовать эту возможность. Впрочем, после путча ВВС Турции провели только одну военную операцию — именно в Иракском Курдистане.

Конец закона

«Если доводить этот процесс до логического завершения, то здесь есть только два выхода, — продолжает Исаев. — Либо лидер вводит в стране свою диктатуру — под каким бы фасадом она ни была подана, — либо появляется новая фигура, которая способна сплотить вокруг себя недовольных и начать масштабное противостояние режиму».

По мнению собеседника «Газеты.Ru», если Эрдоган будет действовать в рамках единого ближневосточного опыта, следующий его шаг — это изменение конституции страны, так как в ней сегодня закреплены очень широкие права для вооруженных сил.

В конце июля появился четкий сигнал, что это произойдет. Бинали Йылдырым, премьер-министр и давний союзник Эрдогана, заявил журналистам, что их правящая Партия справедливости и развития (ПСР) совместно с оппозицией уже начали работать над проектом новой конституции. Что будет заключено в поправках, пока не разглашается. По словам Йылдырыма, одна из поправок заставит жандармерию подчиняться «гражданским министерствам».

В условиях чрезвычайного положения, приостановившего действие конституции страны, Эрдоган может проводить свои меры по введению новой централизации в армии быстрее и эффективнее.

Речь идет не только о вооруженных силах. В рамках борьбы с заговорщиками освобождены от должностей более 1,5 тыс. чиновников министерства финансов, 21 тыс. сотрудников министерства образования, почти 3 тыс. судей.

2 августа Бюлент Туфекчи, министр торговли Турции, объяснил журналистам, что власти после переворота должны особенно пристально следить за финансами, ведь путч обошелся в стране примерно в $100 млрд.

«Если взять в расчет все военные самолеты, вертолеты, оружие, бомбы и поврежденные от обстрелов здания, то это стоило минимум 300 млрд турецких лир, согласно нашим предварительным подсчетам», — процитировала Туфекчи Hurriyet.

Изменить общество

Пока говорить о реализации системной реформы в армии Турции рано, считает источник «Газеты.Ru». «Главная проблема — кто займет места сотен арестованных по обвинению в гюленизме офицеров, — добавил он. — Есть опасение, что в самой армии многие офицеры низшего звена уже начинают использовать эти обвинения для того, чтобы «подсидеть» вышестоящие чины».

Официальная позиция Анкары заключается в том, что попытку переворота пытались организовать последователи исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена, который с конца 1990-х проживает в США. Эрдоган открыто обвиняет Вашингтон в том, что он укрывает у себя «террориста» и отказывается выдавать его турецким властям.

«О каком стратегическом партнерстве может идти речь?» — вопрошал президент Турции, рассуждая о роли США в организации переворота. Как заявил политик 2 августа, «сценарий путча был написан за границей», в частности на Западе.

Турецкий источник заявил «Газете.Ru», что аргументы Эрдогана о влиянии Гюлена и США выглядят не слишком правдоподобными. «Государственные СМИ публиковали целый ряд признательных показаний тех, кто обвиняется в организации переворота, — рассказал он. — Очень многие из них наотрез отвергают связь с Гюленом. С моей точки зрения, многие из путчистов были не гюленистами, а кемалистами, противниками исламизма и сторонниками секулярных ценностей».

«Также власти проводят линию на то, что те турецкие военные, которые участвовали в образовательных программах НАТО, вернулись на родину как бы инфицированные этой идеей переворота, — добавил собеседник «Газеты.Ru». — Это тоже вызывает недоумение. Почему, например, Армения, у которой очень много программ военного обучения с Россией, не считает предателями тех, кто прошел российскую стажировку? Тем не менее у Анкары получается убедить многих граждан в том, что виноваты прежде всего НАТО, США и Гюлен».

По мнению Алексея Малашенко, эксперта Московского центра Карнеги, пока нет предпосылок считать, что попытка Эрдогана в корне изменить систему вооруженных сил увенчается успехом. «Все-таки Турция — это демократическая страна исламского мира, все ее общество живет по другим принципам, — считает эксперт. — Если Эрдоган сможет изменить армию по ближневосточной схеме, это будет одновременно сигналом, что изменилось и турецкое общество».

Пока же Эрдогану нужно преодолеть сопротивление целого ряда других влиятельных сил в стране, добавил Малашенко. Среди них не только исламистские силы разной направленности, но также секуляристы и курды, требующие автономии на юге Турции.

«Обвинения, которые Эрдоган адресует Западу, во многом тактическое решение. Перед ним был выбор: обвинять Восток или Запад? Он выбрал второй вариант, чтобы был повод поторговаться с западными партнерами», — считает собеседник «Газеты.Ru».

Кроме того, Турция больше дорожит отношениями с Россией, которые недавно пошли на лад и от которых зависит судьба сирийского конфликта. «У Анкары и Москвы есть что обсудить в этом смысле, — добавил эксперт. — Россия может надавить на курдов, чтобы они не доставляли проблем Турции. Анкара, в свою очередь, готова идти на уступки относительно протурецкой части сирийской оппозиции».

В таких условиях Эрдоган предпочитает обвинять в перевороте того, чьи связи с Турцией прочнее, считает он.